– Вы всегда говорите рублеными предложениями? – неожиданно спросил щетинистый очкарик.

– Нет. Обычно я говорю нормально. Просто сейчас я очень волнуюсь.

– Это вполне понятно, – вежливо сказал очкарик. – Не каждый день, наверное, вы запираете себя с начальниками всяких контор, чтобы объяснить им, какой бесценный сотрудник из вас получится.

Катя возненавидела его сразу же и бесповоротно – за еле слышную насмешку в интонации, за совершенное спокойствие, за расслабленную позу и за пижонские очки – до кучи. «Типичный зажравшийся москвич».

– Нет. Не каждый, – сказала она, пытаясь подражать его бесстрастной манере и ожидая, что вот сейчас дверь за ее спиной вышибет охрана, а затем ее поведут в отделение милиции. – Вообще-то я практикую это по понедельникам.

– Сегодня среда, – подал голос бульдог.

– Для вашей фирмы я сделала исключение.

Снова наступило молчание, прерванное каким-то бульканьем. Изумленная Катя поняла, что булькает бульдог – точнее, не булькает, а смеется. Смеялся он от души, и брыли его тряслись от смеха.

– Исключение, значит, – сказал он, отсмеявшись. – Наталья Ивановна, вы слышали? Для нас сделали исключение. Что вы на это скажете?

– Я лучше спрошу. – Элегантная брюнетка присматривалась к Кате, и девушка постаралась выдержать ее испытующий взгляд. – Простите, как вас зовут?

– Екатерина. Екатерина Викулова.

– Уважаемая Екатерина, на место офис-менеджера в «Эврике» претендуют девушки с московской пропиской и законченным высшим образованием. Хорошим образованием. У многих из них деловой английский. У вас есть деловой английский?

– Нет.

– Разговорный?

– Нет.

– У вас имеется опыт работы в данной сфере?

– Нет.

Женщина понимающе кивнула.

– Тогда назовите мне, Екатерина, хоть одну причину, по которой на место офис-менеджера Игорь Сергеевич должен взять вас, а не одну из тех претенденток, которые отвечают всем требованиям? Мне действительно интересно.

Катя поняла, что сейчас ни в коем случае нельзя говорить о том, как нужно ей это место. К тому же бить на жалость казалось ей недостойным. Она подумала пару секунд и ответила:

– Во-первых, я обучаема. Да, у меня нет трехлетнего опыта работы. Но мне хватит очень небольшого времени, чтобы разобраться в своих обязанностях. Во-вторых, я очень добросовестна. В-третьих, я умею нестандартно подходить к решению сложных задач.

– Да, мы заметили, – снова подал голос очкарик.

– Но должность, на которую вы претендуете, не предусматривает нестандартного решения задач. Она требует исполнительности, пунктуальности, ответственности. И, само собой, опыта работы в данной сфере. На вас придется потратить время, обучать… Зачем?

– В результате из меня получится хороший сотрудник, – сказала Катя, отчаянно стараясь убедить их всех.

– Который уйдет на более высокую зарплату, как только подвернется такая возможность? – Женщина смотрела на Катю приветливо, но за ее внешней мягкостью чувствовался железный характер. – Я сталкивалась с подобными случаями. И не мотайте головой – жизнь у всех складывается по-разному, вы не можете гарантировать, что не переедете в другой район и не станете искать работу ближе к дому. Вы хотите сказать, что я не права?

– Не хочу. Вы правы.

– Тогда скажите, зачем же вы ворвались в кабинет и закрыли дверь, если у вас нет ни одного преимущества перед остальными кандидатами? В чем вы хотели нас убедить?

Катя помолчала, затем посмотрела почему-то не на женщину, а на очкарика и негромко проговорила:

– Я хотела использовать все шансы. Даже самые небольшие.

Брюнетка пожала плечами, и Катя поняла, что собеседование закончено.

Она согласно кивнула, признавая свое полное поражение, и тут начальник сказал непонятное:

– А что говорят ваши знаки, Наталья Ивановна?

– Действительно, – поддержал его очкарик, и теперь в его голосе не было и намека на насмешку – только уважение и интерес. – Может быть, ваша система сработает и в нашем случае?

Женщина усмехнулась, покачала головой.

– В том-то и дело, что ничего нет. Вы бы сами увидели или услышали, не сомневайтесь.

И в ту же секунду заиграла музыка – громко, радостно, на весь кабинет. Вздрогнули все, кроме брюнетки.

«Ра-а-асцвета-али яблони и груши, – вывел женский голос, и Катя поняла, что это всего лишь звонок телефона, – па-аплыли-и-и туманы над рекой!»

– Опять Лелька в настройках ковырялась! – прорычал начальник, ныряя куда-то под стол. Вынырнул он с поющим телефоном и нажал на кнопку, не дослушав, кто же выходил на берег. – Да! Я!

Пока он бросал короткие реплики, Катя протянула руку к двери, из-за которой раздались громкие голоса, и повернула ключ. Дверь распахнулась, в комнату ворвались два охранника и фурия, в которой она опознала даму, проводившую собеседование.

– Вот она! – фурия ткнула пальцем в Катю.

– Спокойно, Алла Прохоровна! – Бульдог закончил разговор и быстро прекратил суматоху. – Все в порядке. Ребята, вы можете быть свободны, ложная тревога. И вы, Алла Прохоровна, не беспокойтесь.

– Да как же…

– Не беспокойтесь, Алла Прохоровна, – снова повторил мужик, и Катя услышала в его голосе настойчивость. Видимо, фурия тоже услышала ее, потому что молча повернулась и вышла.

– Видите, Игорь Сергеевич, – сказала брюнетка, и Катя увидела, что она улыбается. – Вот знак и появился. Похоже, я ошибалась, и готова это признать.

– И вы полагаете… – Бульдог выглядел несколько смущенным.

– Да, никакого сомнения. Для меня – однозначно, а вы решайте сами.

Мужик устремил вопросительный взгляд на очкарика.

– Капитошин, что мы решим?

– По-моему, все очевидно, Игорь Сергеевич. Пусть выходит на берег. На высокий берег на крутой.

Все они повернулись к Кате, чувствовавшей себя зрителем в японском театре.

– Что? – не выдержала она. – Что такое? При чем здесь берег?

– В конце концов, – задумчиво протянул очкарик с забавной фамилией Капитошин. – Что мы теряем?

– Правильно, Капитошин. Тогда отведи девушку к Шалимовой, пусть оформляет испытательный. Заодно проверим систему нашей уважаемой Натальи Ивановны.

– Сколько?

– Ну… пусть будет три месяца. А там посмотрим.

Бульдог кивнул оторопевшей Кате, не верящей собственным ушам, а женщина снова улыбнулась.

– Спасибо, – произнесла Катя, боясь поверить окончательно, что ее приняли.

– Пожалуйста. Благодарите госпожу Гольц, а не меня. Да, Наталья Ивановна, к слову о благодарности…

Катя вышла и не слышала продолжения разговора. Капитошин вышел за ней, остановился посреди коридора, широким взмахом руки обвел вокруг:

– Добро пожаловать в компанию «Эврика».

И улыбнулся, прохвост.

Глава 5

Лето 1984 года. Село Кудряшово

О самоубийстве тракториста в селе судачили долго. Никто не мог понять, почему молодой здоровый парень покончил с собой без всяких видимых причин. В конце концов решили, что жизнь Хохлову отравляла жена, и на том успокоились.

Все, кроме Мишки Левушина. Со дня смерти приятеля он не расставался с маленькой деревянной русалкой. Игрушку Мишка никому не показывал, но, оставшись один, вынимал ее из кармана и рассматривал, проводил пальцем по светлому дереву. Он хорошо помнил, как пришел к нему Колька и сказал о том, что русалка исполняет желания, и даже догадывался, что именно в этом скрыта причина его самоубийства.

«Если желание исполнилось, зачем же Хохлов топиться решил? Что он такое загадал?»

Русалка не давала Мишке покоя. Казалось бы – чего проще: загадай желание да жди, сбудется или нет. Но Левушин чего-то опасался. Он по природе был пуглив и осторожен, а сейчас, после самоубийства тракториста, и подавно трусил. Несколько раз он повторял себе, что ерунда это все, бабьи сказки, что в наш век, когда люди в космос полетели, никаких глупостей вроде волшебных русалок быть не может… Затем доставал русалку, смотрел на нее, прятал обратно в карман. И боялся загадать желание.