– Наталья Алексеевна, а вы сами-то знаете, кому ваша соседка продала русалку?

– Знаю, – призналась она. – Я Мишке говорить не стала, почуяла неладно и соврала, что не помню. На самом деле помню. Он ко мне приходил, владелец-то новый. Во всех подробностях меня расспрашивал – ну прямо как ты. Подожди-ка… постой, так ведь он и с Мишкой разговаривал! – Она взглянула на Макара расширившимися глазами. – Точно! Все выспрашивал меня, как до его дома дойти, а потом мне Левушин говорил, что с важным человеком встречался, рассказывал ему про Кольку Хохлова и про себя. Ой, батюшки, как же я сразу-то не вспомнила! Вот с тобой разговорилась, оно само в голове и всплыло… Получается, Левушин зря ко мне приходил? Он ведь знал, кому русалка-то досталась! Как же так… Зачем же он меня ножом резал?

В голосе ее прозвучала детская обида.

– Хотел проверить, не врали ли вы ему, – сказал Макар. – Была у него идея-фикс, он на ней и свихнулся окончательно. Говорите, и к нему тот коллекционер ходил?…

– Московский-то? Точно, приходил! Надо же, голова у меня дырявая – мы ведь с Колькой сразу и не подумали, что незачем Левушину было меня выспрашивать.

Наталья Алексеевна все никак не могла успокоиться и приговаривала, зачем же Мишка ее ножом резал, если все знал.

– А вы рассказывали мужу о русалке? – поинтересовался Илюшин.

– Раньше-то нет, а после того, как Левушин на меня напал, рассказала. Я, признаться, не особенно ее вспоминала. Сама не знаю, почему. Сейчас-то я думаю, может, русалка и ни при чем была… Просто так жизнь моя легла, прямой дорогой.

Она улыбнулась, погладила рыжую кошку, вспрыгнувшую ей на колени. От улыбки шрам глубже прорезал кожу, вырастая из ямочки на щеке.

Два часа спустя Илюшин стоял на кладбище, до которого его довез муж Натальи Котик, возле простого металлического креста с датами жизни и смерти Кирилла Степановича Сковородова. „Страшную смерть он принял, помилуй господи его душу“, – всплыл в его памяти голос Натальи Котик.

– Хорошо, что она не мучилась, а умерла быстро, – сказал Илюшин над могилой человека, убившего Алису Мельникову. – И хорошо, что ты мучился, а не умер быстро. Ты, наверное, даже не понял, какую шутку с тобой сыграли.

Он обошел крест, вышел на тропинку и направился, не оглядываясь, к машине, в которой его ждал бородатый муж Натальи. „Со своим прошлым я разобрался, теперь хочу разобраться с настоящим. Если не Сковородов убил Вотчина и не Ашотян, то кто это сделал? Кому еще так нужна была русалка, что он готов был из-за нее убивать?“

Глава 15

Обдумав со всех сторон поставленную перед ним задачу, Бабкин составил план. В этом плане было всего два пункта, потому что операторов сотовых компаний, обслуживающих телефоны фирмы „Эврика“, тоже было только два.

– А разве менеджерам не запрещено давать информацию о звонках их клиентов? – удивилась Маша, когда муж поделился с ней своими намерениями.

– Запрещено, конечно же. Это совершенно противозаконно.

– Как же ты тогда…

– Через черный ход, – лаконично объяснил Бабкин, прицеливаясь, какую компанию выбрать первой. – И с помощью мзды.

Замысел Сергея был очень прост и состоял в том, чтобы выйти на начальника службы безопасности каждой из компаний и, заплатив ему некоторую сумму, купить распечатки телефонных переговоров всех сотрудников „Эврики“ за последние два месяца, а кроме них и всех сотрудников фирмы, выигравшей тендер, – „Фортуны“.

– Сорок с лишним человек в „Фортуне“, – вслух подумал Сергей. – Не так уж много.

– По-моему, у тебя тяжелое умственное заболевание, – фыркнула Маша. – Называется эйфория Илюшина. Неужели ты думаешь, что стоит тебе прийти с конвертом к незнакомому человеку, как он тут же нарушит ради тебя должностную инструкцию? Ничего он тебе не продаст!

– При некоторой доле сопутствующей мне удачи – продаст. Даже не задумается. Поверь мне на слово, Машка, – в этой стране все продается гораздо проще, чем тебе кажется. А особенно легко продается секретная информация, которая вообще не должна продаваться.

Однако вскоре выяснилось, что удача в тот день почти целиком досталась Макару.

Начальник службы безопасности первой компании, на которого через знакомых вышел Бабкин, наотрез отказался с ним разговаривать.

– Я вторую неделю работаю, – сказал он, – из-за тебя вылетать с работы не собираюсь.

Он хотел прибавить, что предлагает визитеру проваливать на все четыре стороны, пока того не выкинули с лестницы, но оценил габариты гостя и решил, что благоразумнее будет промолчать. „Черт его знает – то ли подсадная утка, то ли нет… Обидно, конечно, от дармовых денег отказываться, только лучше уж мне перестраховаться“.

Сергей посмотрел на хмурую небритую физиономию начальника, на которой отражались все его внутренние метания, мысленно плюнул и поехал во вторую фирму с самыми мрачными предчувствиями.

Однако здесь ему повезло. Безопасник, оказавшийся его ровесником, с шутками и прибаутками выдал Бабкину желаемое через полтора часа. Сергей быстро просмотрел листы распечаток, убедился, что получил то, что и требовалось, и покинул офис компании, оставив довольному балагуру конверт с купюрами и пакет с коньяком и закуской.

Вернувшись домой, Сергей методично начал проверять каждого из работавших в „Эврике“. Вторым оператором пользовались семь человек, и Бабкин надеялся, что один из этих семи и окажется „кротом“. Однако проверить необходимо было всех, и он продумывал, как же получить распечатки в обход первого начальника службы безопасности, у которого трусость преобладала над жадностью. Получалось, что никак. Обращаться с такой ерундой к бывшим коллегам Сергею не хотелось, но он понимал, что другого выхода скорее всего не останется.

Через пятнадцать минут после начала сверки он зашел в комнату, где работала Маша, и торжествующе помахал у нее перед носом листами.

– Что? – спросила она, устало потирая глаза. – У меня сценарий никак не пишется, а теперь еще и ты пришел мне мешать?

– Капитошин с Викуловой пока вне подозрений. Скажу честно, меня это радует.

– Здорово. Хотя, знаешь, я и не сомневалась, что никто из них не станет продавать информацию на сторону. Подожди, а ты уверен?

– Нет, не уверен. Я только начал проверять. Но пока в списке их звонков за последнее два месяца нет сотрудников „Фортуны“. К счастью, почти все их сотрудники пользуются второй компанией, а не той, где трусливый безопасник.

– Не трусливый, а честный, – уныло сказала Маша. – У меня как раз сценарий о честности. Вторую неделю не могу его дописать, а редактор требует. Я уже пять других придумала и записала, а этот никак не идет.

– Нет в нем ничего честного. В смысле в мужике, а не в сценарии. Будь он стопроцентно уверен, что я не подослан его начальством для проверки, он бы продал мне сведения, не задумываясь. Напиши об этом в своем сценарии, и получится у тебя якобы про честность, а на самом деле совсем наоборот.

Маша задумалась на секунду, и лицо ее просветлело.

– Сережа, точно! Если я напишу, что ежик был честным только из страха попасться, то это будет соответствовать требованиям редактора! А слащавости я избегу. Выведу правильную мораль, и…

Она быстро забарабанила по клавишам, не обращая внимания на мужа.

– Мавр сделал свое дело, мавр может уходить, – буркнул тот. – Пойду проверять остальных.

Всю последнюю неделю Катя чувствовала себя не в своей тарелке. Когда на нее обрушились события, связанные с побегом из дома, она понимала одно: нужно где-то переждать, пока все придет в норму, а там видно будет. И вот она переждала. Вся семья Ашотянов находилась под следствием, и Катя без малейших угрызений совести собиралась подать на развод. С одной стороны, все утряслось, и она была счастлива от этого. „Закончилось. Все закончилось“, – напоминала себе Катя по утрам, глядя в зеркало, и даже зажмуривалась от недоверия. Неужели она никогда больше не вернется в ту страшную квартиру? „Нет, – отвечал внутренний голос. – Не вернешься. Успокойся, все прошло“.